20 лет на буровых: как строила карьеру женщина-растворщица, работающая в ЯНАО

Нашей героине, анонимность который мы сохраняем по ее просьбе, 52 года. В нефтянку она пришла сразу после техникума, работала лаборантом на буровых  в Чечне. Теперь она — старший инженер-технолог по буровым растворам первой категории. 

Вместе с нефтяницей мы разобрались, как развивалась ее карьера, тяжело ли работать на буровой с мужчинами, и какие навыки она приобрела за 20 лет в отрасли. 

Лаборант в чеченских горах

Сначала меня вообще не хотели брать на работу из-за плохого зрения. Я сходила в одно место, другое, но нигде меня не принимали. Тогда я пошла в НГДУ к женщине-кадровику и начала ей объяснять, что не могу сидеть без работы на шее у родителей. И она договорилась, чтобы меня все-таки устроили. Так я и нашла работу по специальности.

До этого я отучилась в техникуме, а вот высшее образование так и не успела получить. Сначала война в Чечне, потом дети, так и не доучилась. Но мне это не мешает, опыт решает проблему. 

Мне было 20, когда я впервые поехала на буровую. Это было месторождение в горной деревне. Оттуда парни приходили посмотреть на меня — женщину в брюках. Но свои меня никогда в обиду не давали, защищали. Суровые нефтяники относились ко мне, как к дочери. 

Тяжело было из-за двух вещей. Первая — быт. Вагоны, привозная вода, туалет на улице. До сих пор это одна из самых больших проблем: туалет — это обычная яма, как правило. Для женщины это неудобно. 

Вторая — отсутствие опыта. Я пришла молодой девушкой, которая умеет работать в лаборатории, но не понимает, что происходит в целом. Знаете, такое ощущение было, вот ходят на буровой установке два человека туда-сюда, а что делают — непонятно. Но со временем приходили и знания. Помогали коллеги в лаборатории, объясняли, что да как. 

Я получала тогда 320 рублей при средней в городах 100-150 рублей. А бурильщики, которые работали на севере, зарабатывают до 1 тыс. рублей. Это были 90-е. Сейчас мы тоже получаем больше, чем в городах, но не в десять раз. Я считаю, что сейчас мы должны получать хотя бы раза в три-четыре больше, чем в среднем по городу

Переезд из-за войны и повышение

Когда в Чечне началась война, я перебралась к родственникам в Казахстан. Там тоже работала лаборантом на буровой, но через полгода меня повысили до инженера по буровым растворам.

Мои обязанности изменились. Я уже ездила по буровыми и давала задания девочкам. И стало, разумеется, тяжелее. Ты думаешь не об одной буровой, а сразу о нескольких. Думаешь, какие нужны растворы, какая химия. Я вставала в шесть, а ложилась в полночь, прослушав все селекторы.

Я думаю, что меня поставили инженером без высшего, потому что у меня был уже опыт, а еще из-за моего рвения. Я ехала на вахту, хотя у меня уже были маленькие дети, никогда не была на больничном. Никуда не опаздывала, постоянно самообучалась — изучала новые стандарты работы, новые приборы.

Я просто очень старалась, и это заметили. Но я все равно очень переживала, смогу ли руководить. 

Иногда приходилось даже замещать заведующего лабораторией, управлять большим количеством людей. Поэтому мне пришлось учиться командовать. Я человек сама по себе мягкий, и поэтому училась быть строгой. Потому что иначе подчиненные наседают. Особенно, когда я была молодая, наверное, лет 30 мне было. 

И, конечно, некоторые мне завидовали. У нас был женский коллектив, мои коллеги были старше и с большим опытом. Я просто была более энергичная, более активная. А они мне палки в колеса вставляли. Я старалась это игнорировать и не переходить в ответ на грубости — должность тогда не позволяла грубить.

Инженером стала получать втрое больше, чем раньше. Это связано еще и с тем, что  в Казахстане мне платили в долларах. Но дети росли, и им нужно было внимание матери. И я нашла работу по пятидневке.

Зарплата у меня стала меньше, но я расцениваю свой переход как повышение. Я стала старшим экспертом по буровым растворам. Мне было это интересно. Мы разработали проекты по буровым растворам. И на новом месте мне очень помогал мой практический опыт. Порой было тяжеловато, так как к пятидневке я не привыкла. Но зато был очень крутой коллектив.

Платили мне в тенге и уже меньше, чем на буровой. Надо было проработать там пару лет, чтобы доход сравнялся с вахтовым. Всего в Казахстане я прожила и проработала 15 лет, а потом решила перебраться в Россию.

Работа в России

Мы перебрались в Ростов, сейчас я живу там и работаю в ЯНАО уже шесть лет. Я тогда попала на период, когда работы не было. В бурении так бывает, что иногда предложения море, а иногда нет ни одного.

Искала работу в интернете не у самых надежных работодателей. В итоге два раза попадала к недобросовестным и увольнялась. На третий раз устроилась в российскую нефтесервисную компанию, в которой сейчас и работаю 

После работы в институте я вернулась к истокам — на месторождение. И работа инженера-растворщика сильно изменилась. Буровая всегда была ответственным местом, но сейчас стало очень много всего. Много документов, много правил техники безопасности, много медкомиссий тщательных. У нас много обучающих курсов в разных направлениях работы. 

Круг обязанностей тоже стал шире. Если раньше мы на инженерной должности готовили рецепты для химии, то сейчас мы должны предоставлять расчеты для мастера и супервайзера.

В общем, ты делаешь еще и инженерные расчеты, которые не касаются растворов. Это обязывает меня постоянно учиться, развиваться, изучать новые программы, стандарты и технику. А мне это нравится. Новые технологии — это и удобно, и интересно.

На данный момент зарплату мне подняли, потому  что я уже шесть лет работаю. За 15 дней выходит около 100 тыс. рублей. Меня эти деньги устраивают, конечно. Но в сравнение с моими доходами в 90-е не идут.

Менять что-либо не хочет

Выше я могу подняться только до координатора, например. Их у нас двое, ребята заняли места и пока не уйдут, ты и будешь оставаться инженером. Да я и не стремлюсь быть координатором, меня моя работа устраивает. Поэтому я ничего в своей карьере менять сильно не хотела бы. Тем более ты все равно не стоишь на месте: новая скважина — это всегда что-то новое. 

Зато новеньких постоянно призываю развиваться дальше. Ко мне сейчас приходят ребята-стажеры, и я их стараюсь мотивировать. Понимаю, что у молодых возможностей побольше.