«Зарплата выросла втрое»: нефтяник из Петербурга — о работе на буровой платформе в Китае

Марсель Идрисов из Санкт-Петербурга с 2007 года работает в нефтегазе. Он — инженер по буровым растворам. В 2013 ему удалось попасть на работу в Китай, и после этого опыта он уже не работал в России.

О строгой иерархии и том, как китайская система влияет на самих китайцев, он рассказал NEFT

Всегда мечтал работать за границей

Я тогда работал на морских платформах на Каспии, но активно искал работу за границей, на многих ресурсах сидел, где появляются зарубежные вакансии. И в какой-то момент в иностранной компании, где я работал, мне предложили поработать в Китае. 

Я немного боялся. В России у меня была стабильная работа, уже родился ребенок. А ехать за рубеж — это практически как начинать все по-новой. Тем более, там был всего полугодовой контракт. Зато с оплатой в долларах.

Решиться помог мой старший коллега, который тоже до этого уехал из России в Китай. Он подобрал нужные слова, замотивировал меня. Я рискнул и, собрав стандартный набор документов (рабочая виза и бумаги от компании), уехал. Это были офшорные месторождения в Южно-Китайском море. 

Английский я уже тогда знал хорошо, потому что выиграл грант на изучение еще в институте, да и сам изучал язык в свободное время — смотрел фильмы и читал книги в оригинале.  А китайский подучивать не стал, так как не видел смысла погружаться в сложный язык ради полугодового контракта. 

Как преодолевал языковой барьер

Я туда поехал в качестве инженера по буровым растворам, и обязанности выполнял в принципе те же. В процессе бурения идет промывка скважины, наша задача контролировать параметры бурового раствора, чтобы они соответствовали программным требованиям. 

Рабочий день там ничем не отличался от любой другой страны, смены были с шести утра до шести вечера. В 5.45 я приходил из своей каюты на рабочее место, мы с напарником планировались, и я приступал к работе.

Мы отвечали за раствор, за инвентаризацию. Я с утра делал замеры параметров, потом отвечал на электронные письма, делал бумажную работу. И так до конца рабочего дня. Каждые три часа у нас были перерывы на чай или кофе.

Единственный момент, который мне мешал— это языковой барьер. Когда ты приезжаешь туда, там люди могут быть из 20 различных стран. И порой тяжело было понять кого-то, тяжело объясниться. К тому же, использовать нужно было технический английский, что тоже было сложно. 

А когда я в первый раз приехал в Китай, вообще попал на буровую, где был единственным экспатом. Там из местных только два-три человека могли со мной говорить на английском, а у остальных было очень слабый уровень. Было не очень комфортно, но я быстро привык — общался руками, записками. В итоге работе это не мешало. 

Китайцы боятся начальства

Китайцы — очень хорошие работники. Они исполнительные, коммуникабельные. За ними не надо бегать, достаточно один раз объяснить задачу и все. И у них все всегда спокойно и организованно. 

Сами по себе они открытые, я много времени провел, общаясь с ними. Всегда были какие-то общие интересы и темы. Но видно, что у них немного другой склад ума. Они боятся свою систему, боятся что-то лишнее сказать. Китайцы, живущие в Китае, вообще не хотят говорить о политике, например.

Интересно, что у них строгая иерархия. Видно, что у подчиненных к начальнику трепетное обращение. Они даже боятся к ним подойти будто, лишний раз стараются их не тревожить. Это заметно и на буровой, и в офисе. И любое решение принимает именно начальник. 

У нас в западном мире, даже в России, например, не так. Я работаю в американской компании, и там работники не стесняются, могут по любому вопросу обратиться к начальству. 

Мог есть только рис

На первой моей буровой была именно китайская еда. Это совсем не то, что подают у нас китайских ресторанах, поверьте. И это стало моей самой большой проблемой в Китае

Я вам скажу честно, я даже в столовую не мог зайти иногда. Не то что бы этот запах был неприятен, он был, скорее необычен, но отталкивал. Это был запах их специй непонятных.

А бывало, когда приходил, не мог понять, что ем. Какое-то непонятное мясо маленького животного с маленькими косточками. Так и не понял, что это. И все страшно острое! Поэтому в итоге я там ел только рис. Потом я перешел на проект итальянской Eni, где было много экспатов. И там была хорошая еда, высокоскоростной интернет и досуг. Намного лучше чем на китайской платформе.

А каюта наша была устроена стандартно для платформ, два спальных места. Мы с напарником менялись: пока я работал, он спал, и наоборот. Было комфортно, всегда в комнате ты находишься один. 

Китайская нефтянка лучше российской

Последний раз в нашей нефтянке я работал в 2013 году. И я не знаю, как сейчас, но на тот момент в любой стране, где бы я ни работал, все было организовано лучше, чем в у нас. Китай — не исключение. 

По организованности, по технике безопасности, по планированию Россия всегда была для меня на последнем месте по работе.Во всех странах более профессиональный подход. Повторюсь, это по моим воспоминаниям в 2013 году.

Платили 550 долларов в сутки

Если сравнивать с Россией, то моя зарплата стала примерно втрое больше — 550 долларов в сутки или примерно 16,5 тыс. долларов в месяц. Тогда доллар был, конечно, не такой большой, но даже на то время эти были хорошие деньги. 

А расходов не нес никаких практически. Мог выйти поесть где-то, когда бывал в городе, не более того. Три недели перед работой я жил в Шэньчжэне в корпоративной квартире в одном из богатых районов города. И еще у меня был водитель, который отвозил меня по рабочим вопросам. В общем, все оплачивала компания. 

Ушел из-за разногласий с новым начальством

В Китае у меня сложились очень теплые отношения с директором нашего департамента по Азии. Он меня вообще хотел оставить на постоянку в Китае, и меня это вариант устраивал.

Однако, к счастью для него и к сожалению для меня, его повысили в Хьюстон, а на его место пришел менеджер из местных. Первое, что он сделал — принял курс на снижение расходов. Сказал мне, мол, можешь остаться, но с более низкой зарплатой.

Естественно, я отказался. Конечно, переживал немного, но знал, что теперь не пропаду — все возможности у меня в руках. Эта поездка очень сильно придала мне уверенности. Я понял: моих компетенций для всего хватает, я со всем справляюсь.