«Бурим скважину, а рядом дети в школу идут»: как российский инженер работал в Азербайджане

Динар из Уфы работает в нефтесервисных компаниях с 2012 года. Он — телеметрист и инженер по наклонно-направленному бурению. В 2018-м он по просьбе своего руководства поехал на работу в Азербайджан. 

О том, сколько заработал, и что запомнил о местной нефтянке, 33-летний инженер рассказал NEFT. 

Поехал в Азербайджан добивать оборудование

Я в то время работал в одной небольшой нефтесервисной компании. Так вышло, что она была в стадии банкротства, а до этого взяла объемы работ в Азербайджане. Везти оборудование компании в Россию было долго из-за растаможки. Поэтому, чтобы оно не простаивало, руководство отправило меня и двух моих коллег поработать в стране, пока оборудование не отправили обратно.

Мы пробурили где-то скважин десять и зарекомендовали себя среди местных заказчиков. Поэтому с нами захотел работать один азербайджанец, тоже создавший маленькую контору. Мы согласились и нанялись к нему по срочному трудовому договору. 

Но мы знали, что долго там задерживаться нельзя: компания была зарегистрирована где-то на Кипре через офшоры, поэтому доверия не было. Работали мы командировками — работаешь месяца полтора, потом недели три отдыхаешь. При этом время от времени нас могли закинуть на проекты в Казахстан. Так и работали: одну скважину в Казахстане пробурим, потом сразу в Азербайджан.

Для перелета ничего особо и не требовалось. Только загранпаспорт и все, никаких проблем. Это же ближнее зарубежье наше, а не такая прям уж заграница далекая. Все просто. 

Распорядок дня похож на российский

Я руководил бурением скважин полностью от сборки оборудования до финального забоя. Работали, как и обычно в России, по 12 часов. Никаких особых отличий в распорядке не было. Скважины были неглубокие, от 600 до 1200 метров, в основном. Поэтому за три-пять дней мы заканчивали работу и ехали уже на новую скважину. 

В Азербайджане много русскоговорящих. Но это, в основном, в городе. А в пригороде или деревнях местные русский уже позабыли. Да и вся молодежь практически говорит на родном уже.

В работе, бывало, попадались не русскоговорящие бригады. Тогда нам нанимали переводчика. Но мы и так могли объясниться, потому что у них тоже народ тюркоязычный, как и татары. Их язык похож на мой родной, и это выручало. А если что было непонятно, мы выписывали на листочки основные фразы на азербайджанском, чтобы им говорить, что нужно делать.

Об экологии там не заботятся

Что меня сильно поразило в местной нефтянке, так это то, что там об экологии вообще не заботятся. Нефтеносные пласты в Азербайджане находятся неглубоко, и как только ты выезжаешь за город, видишь целый лес этих скважин, которые стоят сплошняком. 

Вся земля вокруг них разворочена, ее убили. Я от этого вообще офигевал. Там у них все еще используются устаревшие вышки. Или вот еще пример. У нас нефтесборные коллекторы, например, под землей закопаны. А у них все снаружи, и трубы протянуты от скважины к ним. Вся земля будто в паутине из этих труб. 

А самое главное — вокруг всего этого живут люди. Мы как-то бурили скважину у кого-то во дворе. Представьте, идет бурение, вся техника стоит, а рядом дети в школу идут или в футбол играют. Не очень безопасно это. Но на моих глазах, слава богу, никто не пострадал.

Я задавал вопрос, почему так. Мы ведь бурим прямо под домами, а так нельзя. Местные мне объяснили, что земля, на которой живут эти люди — государственная, а не частная. И если они начнут возмущаться, их просто выселят. Поэтому очень часто я видел, как скважины стояли во дворах или огородах.

Зато очень много они вкладывают в развитие страны. Они небоскребы строят, вкладываются в инфраструктуру, в медицину, в социалку. У них все красиво, ухожено, дороги идеальные. По сравнению с тем, как у нас вкладываются, это небо и земля.

Сами азербайджанцы мне очень понравились. В работе они трудолюбивые, выполняют все задачи и команды. И к иностранцам относятся очень по-доброму. Эта восточная гостеприимность проявляется во всем — в чайхану заходишь, например, и тебе сразу наливают чай. Чуть ли ни пылинки сдувают с тебя.

Местные коллеги нам всегда тоже помогали. Атмосфера была очень дружеская. Мы им доверяли, давали деньги, чтобы те нам чай килограммами привозили, сигареты. Сколько я людей там встречал, грубого слова вообще ни от кого не слышал. Все хотят помочь. Это было и на работе, и на улице, и в кафе. 

Ответственность меньше, чем в России

Тем не менее, страну мы хотели побыстрей покинуть. И не только из-за работодателя. Мы боялись, что если там долго задержимся, то в России уже будет намного тяжелее работать.

У нас ведь все строго — супервайзеры, отчеты, нормы. А там даже если оборудование ломалось, мы за него не отвечали. Ни одну бумаги не надо подписывать, ни одного селектора не проводили. Боялись, что мы там как инженеры отупеем совсем.

Все у них как-то было на договоренностях. А дальше, как они говорили: «Как Аллахом суждено, так и произойдет». 

Но это, конечно, далеко не везде у них так. В госкомпаниях, где крупные заказчики иностранные, царят порядок и стандарты. Все в брендированных спецовках, вагончики хорошие, техника безопасности есть. Там и станки уже посерьезнее, и супервайзеры, и зарубежные специалисты, и селекторы с проверкой документации. Так что не везде в Азербайджане так, как у меня было. 

Климат, в котором тяжело работать

Компания, когда мы приезжали, снимала нам жилье — это были отели или хостелы. На месторождении же нас ждали вагончики с душем, туалетом и всем необходимым. Быт в этом плане был налажен. 

А вот к климату я так и не привык. Летом там очень тяжело: честно говоря, я не знаю, как там люди живут. Невыносимая жара, в день по 10 литров воды выпиваешь. Самое приятное время года — это весна, с марта по май.

На все лето до сентября там жуткое пекло, 50 градусов тепла. Вся трава выгорает, становится желтой. От этого пейзаж там, как в пустыне, все выгоревшее. А зимой сильные ветра В общем, мне климат не очень понравился, показался агрессивным. Не знаю, может дело привычки. Но, по сравнению с Азербайджаном, у нас в России самый офигенный климат.

Почти $8000 за месяц

Как правило, за месяц вахты я получал до 5 тыс. долларов. Максимальная сумма, которую привозил домой — 7,8 тыс. долларов. У нас за одну скважину неглубокую платили 500 долларов. За скважину побольше, которая бурится дней пять — уже 1 тысячу.

Деньги нам отдавали наличкой, потому что если бы проводили через банк, то нужно было бы отчитываться в налоговую. Поэтому некоторые ребята у нас оформили ИП и платили все сборы так, чтобы у налоговой к ним не было вопросов. Я тоже все хотел, но в итоге так этого и не сделал. И прокатило в итоге. 

Но со временем в месте, где мы работали, в отношении нас пошла какая-то странная политика. Зарплату не сразу платили, а после того, как с компанией рассчитается заказчик. Поэтому я как-то свою зарплату ждал три месяца. Кто же так будет работать? Да и работодателю, видимо, невыгодно стало нас держать. Нужно было оплачивать перелет, проживание, двухразовое питание.

Руководство к нам прикрепило местных пацанов смышленых, чтобы они у нас всему научились. И в 2019 году нужда в нас отпала, нас больше не стали приглашать. Да и мы все нашли работу в России, тоже в телеметрии.

Хотел бы поработать на Кубе

Я нисколько не пожалел, что поехал туда. Во-первых, заработал хорошие деньги. На них машину купил, скопил часть денег на новую квартиру. Открыл накопительный счет, проценты капать начали. 

Более того, я бы еще хотел поработать за рубежом. Мои коллеги до пандемии на Кубе работали, например. Я бы тоже туда хотел, но пока объемов там нет. В Омане еще намечается работа, но вот туда я, пожалуй, не хочу — слишком уж жарко.