Связал IT и нефтянку: карьерный путь инженера из Волгограда

Станислав Никулин 10 лет работал в нефтяной отрасли: был и технологом, и растворщиком, и координатором проектов, и геомехаником. Но в 2022 году он ушел в программирование. Почему это считается не уходом из нефтянки, а логичным развитием карьеры, Станислав рассказал NEFT.

Как попал в нефтяную отрасль

Изначально я получил образование в Волгоградском политехническом институте по специальности «Машины и аппараты химических производств». В 2013 году защитил диплом и стал инженером-технологом. Моей первой работой был неразрушающий контроль нефтехимического оборудования, работающего под давлением. Визуальный контроль, измерительный, ультразвуковой, магнитный… Все это скучно, неинтересно, много бумажек и операционной деятельности.

С 2015 года я заболел бурением, устроился в нефтесервисную компанию и работал там пять лет. Прошел путь от инженера по буровым растворам до координатора проекта производственного отделения.

Пока был растворщиком, работал почти со всеми существующими системами буровых растворов. Научился контролировать свойства и их измерять, узнал, как пользоваться всей лабораторией, овладел гидравлическими расчетами для бурения скважин. После этого я стал координатором проектов компании «АКРОС» в Западной Сибири.

Вид на производство сверху

Когда находишься на месторождении, ты видишь только одну скважину. А когда встаешь над производственным отделением, то видишь уже месторождение целиком. Ты можешь сопоставлять какие-то факты и более эффективно решать проблемы, возникающие на конкретных скважинах. А потом, когда у тебя несколько регионов, ты еще шире видишь этот вопрос и проблему, еще глубже понимаешь, как лучше это решать.

Но всегда важно не отрываться именно от буровой. Это очень важный опыт, который дает понимание, с какими именно вопросами нужно разбираться.

В моем подчинении было порядка 20 человек — инженеров по разным буровым. Я координировал работу производственного отделения, взаимодействовал с заказчиком, общался с другими подрядчиками. Писал программы промывки для бурения и заканчивания скважин. Составлял планы по контролю за скважинами и непосредственно их контролировал. Расследовал причины аварий. Проводил закупки. Отправлял материалы и персонал на местность. 

А еще мы тестировали новые химические компоненты для буровых растворов, внедряли их. Вроде прогресс какой-то толкали… Но для меня это все было, знаете… Не скучно, а как-то недостаточно масштабно что ли.

Уход с вахт

Я до сих пор люблю и горячо и тепло вспоминаю свои вахты, будни, как я жил в этом вагончике, как я ходил с этой кружкой с раствором, очень ностальгирую иногда… Это очень круто, это очень важный опыт, который именно дает понимание, какие нужно проблемы решать.

Но мне хотелось глубины познания, и я переквалифицировался: пошел заниматься нефтегазовой геомеханикой. Геомеханика привлекла меня тем, что она про устойчивость, безопасность. В ней могут быть затронуты и бурение, и заканчивание, и регулирование возможной депрессии для безопасной эксплуатации скважин, и контроль за выносом песка при добыче, и оценка пластовых поровых давлений для разведочного бурения.

Я устроился в Институт геологии и разработки горючих ископаемых (ИГиРГИ) при «Роснефти». Там я сопровождал бурение: строил одномерные геомеханические модели для строительства скважин на всех объектах компании — в Западной Сибири, в Восточной, в иракском Курдистане. Мы подбирали растворы по геомеханическим свойствам пород, чтобы получать наилучшую устойчивость ствола скважины при бурении.

Погружение в программирование

Сейчас к программированию относятся серьезно, студентов этому учат. У нас в Волгоградском политехе этого не было в 2008–2013 году. Но потом мне постоянно попадались знаки, что стоит осваивать Python.

Работая координатором, я тестировал программу для проведения гидравлических расчетов и выведения суточной отчетности. Проверял математику, давал рекомендации по интерфейсу. Это был первый звоночек. Второй (и двойной) случился, когда я стал геомехаником.

Во-первых, мы использовали Techlog — специальное программное обеспечение, в котором собирается вся информация о скважине. Там есть встроенная среда разработки: можно самому написать на Python скрипт. И я начинал с простого: составил искусственный каверномер, строил кривые, рассчитывал физические свойства горных пород.

Во-вторых, в ИГиРГИ я тестировал корпоративное ПО, но уже для расчета геомеханики. Я общался с представителями «РН-БашНИПИнефть» из Уфы: они вели эту разработку, а я тестировал, искал ошибки, баги, давал им обратную связь. 

Глядя, как у нас развивается техническая отрасль, как идет цифровизация, как IT реализуется в нефти, я поразился, что будущее уже наступило. Я уволился, попутешествовал, отдохнул и занялся скриптами. Но не отказываюсь и от больших проектов с машинным обучением: например, определение литологии в зоне непромера LWD (Logging While Drilling) или модели раннего обнаружения осложнений при строительстве скважин.

Будущее, которое доступно

Насколько могу судить, IT в нефтегазе в России — это пока больше тема «Газпромнефти». У них очень развит процесс диджитализации. Но это не значит, что остальным не нужно в этом развиваться. Мне импонирует лозунг «Программирование для всех»: у каждого человека должна быть возможность взять код в открытых источниках и использовать. Это то, что лежит у нас под ногами.

Некоторые нефтяники считают, что программирование — это такое зло: нужно что-то новое изучать, тратить время, а еще вдруг не получится… Поначалу я тоже боялся программирования. Курсов и площадок сейчас много, но я не мог подступиться, потому что не знал, качественные они или нет. От количества голова кругом шла.

Но тут важно понимать, что самое крутое — что это open sourse: то есть, эти знания открыты в большинстве своем. Не нужно покупать курс, не нужно сдавать экзамены и поступать в университет.

Это как кулинарная книга. Ты зашел на «Готовим дома», начинаешь читать — и узнаешь про новые ингредиенты и компоненты, про новые специи и мировые кухни. Так же и с программированием. Это очень интересно и очень обогащает тебя как человека, как личность, как профессионала, как инженера. Я понял, что Python — это не зло, а слуга.

Реальные скрипты для нефтяников

Сейчас я делаю скрипты — такие короткие программы, — которые должны помогать в работе инженерам в нефтегазовой отрасли. Они основаны на общедоступных данных. Но у инженера проблема: либо самому все это обобщать и делать расчеты, либо оплатить лицензию за дорогостоящую программу. У меня простые и компромиссные решения.

Например, когда разрабатываешь геологическую модель, нужно обозначить диапазон эквивалентной циркуляционной плотности (ЭЦП) для каждого интервала бурения. Для этого можно использовать дорогое лицензионное ПО. Но в нем слишком много дополнительных параметров, которые чаще всего неизвестны, либо времени для таких больших расчетов просто нет.

Я разработал более простой скрипт. Он основан на модели псевдопластичной жидкости, которая дает самые высокие показатели потерь на трение. То есть, в скрипте будет самая грубая и с наибольшим запасом прочности оценка ЭЦП. Выше этого вряд ли будет, но ниже — да. А это безопаснее для заказчика. Получается более качественный сервис.

Еще один пример. Когда у нас нагнетательная скважина работает, есть ограничения по оборудованию на устье. Также нужно учитывать возможный прорыв трещины в вышележащие пласты. Инженерам приходится отдельно оценивать эти потери, понимать, какое забойное давление, складывать с поровым давлением…

Я сделал скрипт, который учитывает все потери на трение. Разместил в LinkedIn пост с описанием этой программы. У меня быстро набралось порядка 20 тыс. просмотров! Пришло около 150 запросов на эту программу от людей из разных стран, от Индии до США.

Что дальше?

Пока у меня большая проблема с обратной связью. Вот пользователь поработал со скриптом. Может, понравилось ему, может, не понравилось, может, он там вообще баг какой-то нашел, ошибку… И он такой: ну и ладно. Ему тяжело или вообще лень переходить в другое окно, писать письмо какое-то. Он думает: «Да нафиг надо? Если мне не интересно, я просто удалю это приложение, и все». А ведь это помогло бы улучшить продукт и сделать его удобным для всех.

Другая сложность — распространение. Конечно, есть площадки для фрилансеров: в России это, например, «Профессионалы 4.0», для работы с зарубежными коллегами — AppWork. Но там программа разрабатывается под запрос клиента. А если говорить про реализацию уже готовых продуктов, как мои скрипты, то это пока только через соцсети получается делать.

Я не хочу, чтобы моя история представлялась так, как сейчас модно рекламировать: «Уходите в айти». Нет! Это тот путь, который ждет, наверное, всех нефтяников: мы должны оптимизировать свою ежедневную деятельность с использованием возможностей программирования.

Я знаю нефтяную отрасль и ее структуру, знаю проблемы, которые там есть. Осложнения и аварии на производстве происходят часто потому, что у людей нет удобного инструментария. Поэтому прежде всего я пишу скрипты, решающие проблемы, которые были у меня же, когда я работал в нефтянке.

В свое время мне этого не хватало. А сейчас у меня есть понимание, как я могу решить эту проблему и растиражировать ее решение. Дать людям, распространить — это такая высшая миссия.