«Мамедов с битой — ужасно, а потерпевший — свой и нормальный»: интервью с адвокатом Раи Мамедовой

Амил Аббасов, адвокат Раи Мамедовой и заместитель председателя национально-культурной автономии азербайджанцев в Сургуте рассказал о деле Мамедовой изнутри. Аббасов о схожих чертах Самира Мамедова и Дмитрия Кожеватова, о переполненной чаше терпения диаспоры и покаянии в материале NEFT.

— Когда Вы узнали об инциденте с Мамедовой и от кого? 

— Сам я узнал от сотрудников правоохранительных органов. От них поступила информация, что ищут некую Мамедову. В тот день я толком историю еще не знал. У меня была аудиозапись разговора. Я к тому моменту уже понимал, что слова сказаны и конфликт уже просто так не решить. Мы не смогли дозвониться до Мамедовой сразу. Через сутки они сами вышли на связь, мы порекомендовали им никого не ждать, а ехать в правоохранительные органы самим. Она позвонила мне, я сказал, как нужно поступить. Но до этого мы всем землякам, по всем каналам сообщили, что ищем такую-то. В начале она, конечно, пыталась доказать свою правоту даже мне. Она была уверена, что никого не оскорбила, хотя отправила разных людей в разных направлениях. Я, конечно, считаю, что даже за отправку одного человека по определенному месту уже необходимо нести наказание. Ну, а тут тем более. Говоря такие слова под запись, необходимо предполагать, что запись такая может быть опубликована. Я ей сразу объяснил, какая здесь может быть ответственность, и что она здесь почти наверняка будет. Поэтому ей лучше пойти, признать свою вину и публично извиниться. Это были наши рекомендации.

— Что она делала после визита в полицию? Что делали Вы?

— После того, как полицейские провели с ней все мероприятия, мы ее уже к себе, в диаспору, пригласили. Разговор был, если честно, достаточно в жестком ключе. Ну, а как иначе? До этого никто из них ни с кем из диаспоры не общался, а теперь вот — держи подарок. У нас же у всех очень много времени, мы сейчас все бросим и будем только ею заниматься. Настроение внутри диаспоры было очень жесткое. Мы дали ей понять, что без осмысления и пересмотра ее поведения, мы будем достаточно жестко к ней относиться. Мы сами здесь работаем, учимся, живем. Нам проблемы не нужны. Когда мы начали ей доходчиво объяснять, что ты, дорогая, говоришь вот такие фразы, ругаясь с соседями. Но при чем здесь все русские? Вон у меня сидит целый этаж людей и я вместе с ними. Работают все вместе. А как же смешанные семьи и так далее? Когда она услышала нашу позицию — приземлилась, поняла, что кроме интернета есть еще жизнь, реальная жизнь. Стало понятно, что вся ее бравада — липа. Братьев, друзей, товарищей, которые были бы готовы за нее вступиться — просто нет. 

— А муж?

— А бывший муж или сожитель, там сразу не поймешь, он не тот, кем хотел казаться. Он тоже бедолага. Без слез не посмотришь. Человек точно не тех возможностей, который может из себя какую-то угрозу представлять. Вот так и оказалось, что вся эта надутая манера ничего не стоит.

— Что произошло после разговора с представителями диаспоры?

— Мы отпустили ее подумать над своим поведением. Сказали потом прийти. Придешь и мы будем слушать, что ты решила. После этого я опять посоветовал ей дать явку с повинной. Мы не знаем, какой будет результат по уголовному делу, но если ты будешь себя адекватно вести, то мы можем порекомендовать работу с психологами и так далее. Ее нужно вернуть к реальности. На мой взгляд, это потеря реальности человеком. Она жила в другом мире, думала, что у нее все хорошо, красиво и правильно.

— Как проходило собрание диаспоры?

— В таких экстренных случаях мы пытаемся собрать тех, кто может, кто находится в городе. Это старейшины. Когда разговор идет с женщинами, у нас из старейшин присутствуют женщины, это наши преподаватели, учителя. Это очень возрастные и авторитетные люди. Ну и это сделано для того, чтобы женщина не подумала, что здесь собрались мужчины и собираются ее казнить.

— Что она говорила, как себя вела?

— Она, конечно, опять пыталась доказать свою невиновность, что ее спровоцировали. Мы ей объясняли, что даже если ее спровоцировали, то это же не значит, что тебя все русские спровоцировали. Допустим, тебя спровоцировал один человек. Тогда зачем ты переходишь к другим людям? Говори с ним. После нашего разговора она, конечно начала возвращаться к реальности.

— Вы говорили, что представители диаспоры предлагали наказать ее самим. Как?

— Некоторые горячие головы предлагали физическую расправу. Ее манера разговора матом не оставила ей шансов, чтобы наши земляки ее слушали и спокойно разобрались в ситуации. Ну, а чего церемониться? Некоторые называли слово на букву ш. После того, как ее услышали, у некоторых сразу появились предложения: убить, поломать руки, ноги, казнить, выслать и так далее. Но это выходит за рамки закона. На мой взгляд, в рамках закона необходимо оставаться. Даже если кто-то из нас, из представителей азербайджанского народа, так скажем, наведут порядок, накажут ее по своему, то это же говорит о том, что госорганы не функционируют. А это неправильно. Я абсолютно уверен, что и Рая и, например, Дмитрий Кожеватов, должны жить в рамках закона. Сейчас мы видим, что в прессе главный враг всего общества — муж Раи Мамедовой, который позирует с битой и пистолетом. А ведь точно также позирует с битой этот же самый Дмитрий Кожеватов на фотографиях. Получается все общество за то, что Мамедов с битой это что-то ужасное, а тот же самый Дмитрий Кожеватов с битой и оттопыренными пальцами — свой и нормальный.

Понятно, конечно, что все следуют логике — это сукин сын, но это наш сукин сын. Огромное количество людей выступают от имени русских, нарушая русские законы, и призывают не останавливаться. Не останавливаться? А что делать? Какие варианты вы предлагаете, кроме следствия и суда? Такое отношение ни к чему хорошему не приведет. Перед законом должны быть все равны. А раз так, то фотографиям в его профиле, мне кажется, правоохранительные органы тоже должны дать оценку, как и фотографиям в профиле Мамедова. Все понятно с Мамедовым. Его социальные сети все посмотрели вплоть до 2011 года, но если перефразировать классика, то судьи то кто? Я хотел бы, чтоб общество спокойнее отнеслось к таким делам, что в одном подъезде в силу своей необразованности, отсутствия культуры, неинформированности и многих других факторов люди не смогли договориться. Не получилось? Обращайтесь в правоохранительные органы. Тоже не сделали. Вместо этого подняли шум на всю страну.

— Объясните мне как не азербайджанцу. Какое дело азербайджанцам до того, что задевают русских? Почему в диаспоре к, казалось бы, своему человеку отнеслись жестко?

— Некоторые поведением оскорбились. Ну вот как можно такое себе позволить? Такую тварину надо наказать, чтоб остальным неповадно было. Ну раз ты говоришь, что ты азербайджанка, то иди сюда, азербайджанка, будем решать вопрос. Но это в силу своей необразованности, бескультурья. [Одни участвуют] чтобы быть на стороне толпы, помимо того, что она такая шваль и всякими другими словами — то не грех поучаствовать в таком линчевании. Другие считают, что для того, чтобы не стать объектом критики самим. Но мне кажется, что наша задача — иметь смелость брать на себя ответственность.

— Мамедовой угрожали? Были ли угрозы, которые вышли в реальный мир?

— Насколько я знаю, в первые дни правоохранительные органы реагировали мгновенно. Не допустили провокаций. В критический момент они сработали на отлично. Было очень много угроз в интернете. Полиция задерживала людей, которые в том подъезде не проживали. Мы не можем сказать, что они собирались именно к ней. Но полицейские контролировали ситуацию, кто заходит, кто выходит. Всех проверяли и не давали проходить подозрительным лицам.

— Вы как адвокат, как профессионал, каким видите исход уголовного дела?

— В рамках уголовного дела она написала явку с повинной и признала свою вину. Будет оказывать органам содействие по расследованию уголовного дела. У нас сейчас такая позиция. Сейчас мы ждем окончания уголовного дела, всех экспертиз. Она уже готова нести ответственность за свои действия. Я не могу прогнозировать, какой будет приговор. У нее отрицательные характеристики до этого момента. Вдобавок судебная практика такова, что санкции строгие, жесткие, поэтому заранее я не готов комментировать.

— Могут ли диаспоры России предупреждать такие случаи? Заниматься профилактикой подобного?

— Я думаю, что это из области фантастики. Мечтать о таком можно, но мы диаспора. Диаспора это не только все азербайджанцы Югры. Мы ведь ограничены рамками общественной организации. У нас нет каких-то особых юридических полномочий. Мы не можем решать такие вопросы. Это просто невозможно. При этом есть наши земляки, о которых мы даже не знаем. Они живут своей жизнью и появляются в поле нашего зрения только когда у них какие-то проблемы. Я могу сказать только, что у нас самих чаша уже переполнена. У нас есть задумка про преданию огласке всех недостойных поступков наших земляков. Мы хотели бы работать с исторической Родиной. Например: человек совершил кражу в магазине. Есть уголовное дело, есть, например, видео. Мы бы хотели показывать это в Азербайджане. Если человек здесь тихо живет, то нужно показать его образ жизни в его городе, на его улице, районе, его родственникам, что вот, ваш, в кавычках, герой совершил вот такое. Чтоб люди понимали, что о совершенном преступлении узнают все.

Несмотря на то, что человек живет втихаря, потерялся здесь, он должен знать, что завтра в Азербайджане, среди его родственников, об этом станет известно. Пока что это проект. Может быть это капля в море, но в рамках своих полномочий это то, что мы можем дать. Это не страховка от всего, конечно, но тем не менее. Тут у нас женщина, девушка, мать, а говорит вот такое. Сколько их еще, некультурных? Такие действия будут всегда, поэтому единственный выход — действовать в рамках закона. При этом не все такие, как Рая Мамедова. Вот у нас парень недавно погиб во время специальной военной операции, Турал Вердиев. Это же неправильно, когда на фоне Раи Мамедовой оскорбляют его память. Давайте, вспоминая об азербайджанцах, вспоминать и о Вердиеве, а не только о Рае Мамедовой.