«Я хочу отстоять интересы народа». Адвокат оскорбленного Мамедовой вступил в спор с ее защитником

Роман Барышников — адвокат Дмитрия Кожеватова, парня, которому угрожала Рая Мамедова. Роман прочитал интервью своего коллеги, Амила Аббасова, который защищает Раю Мамедову и не смог остаться в стороне. Барышников о деньгах, которые вызывают улыбку, отстаивании интересов оскорбленного народа и России в материале NEFT.

Когда и от кого вы узнали об инциденте с Мамедовой?

Об инциденте с Мамедовой я узнал непосредственно от Дмитрия Кожеватова. Он обратился ко мне за советом, за консультацией по этому вопросу. Дмитрий хотел понять, как действовать в той ситуации, в которой он оказался. В тот момент к нему начали поступать звонки от сотрудников полиции для дачи объяснений. Любой человек начал бы опасаться на месте моего клиента и интересоваться, грозит ли ему какая-либо ответственность. В тот момент было непонятно, инициировано ли в его отношении какое-либо заявление или нет. Мамедова говорила в социальных сетях, что он угрожает детям, избивает их, ведет себя некорректно, мягко говоря. Поэтому Дмитрий мне и позвонил. Он на самом деле очень переживал за себя.

Как он узнал и вышел на вас?

У него был мой телефон. Я знаю его достаточно давно, как человека добропорядочного и открытого.

После того, как Дмитрий рассказал все то, что с ним произошло, какую эмоцию все это у вас вызвало?

После рассказа я понял, что история будет однозначно резонансная. В тот момент уже поднялся высокий уровень ажиотажа вокруг Мамедовой. Видео разлетелось по крупным региональным пабликам. Я понял, что это должно выйти на федеральный уровень и дело будет возбуждено наверняка. Это я говорю про выражения в адрес всего народа. Про честь и достоинство самого Дмитрия отдельный вопрос — я подумал, что он должен реализовать свое право на защиту. Мы это уже сделали. Подали заявление о защите чести и достоинства личности. Вдобавок мы планируем совершить еще определенные процессуальные действия. О них я говорить не буду. Мне нужно обсудить это с доверителем, чтобы рассказывать.

Дмитрий знает, что мы с вами разговариваем?

Да, конечно. Он дал согласие на разговор и сообщение определенных сведений. Любой адвокат не имеет права распространять какие-либо сведения о деле без разрешения доверителя. Поэтому я здесь, чтобы показать нашу позицию, чтобы сказать — мы не согласны с тем, что сказано в наш адрес. Дмитрия Кожеватова пытаются из свидетеля и потерпевшего, где-то он проходит как свидетель, где-то как потерпевший, если не виноватого, то человека не безгрешного. Все мы не безгрешны! Хотят, скорее всего, переключить фокус внимания с того, кто действительно совершил плохой поступок на того, кто из добрых мотивов пытался сделать что-то хорошее.

Я прочитал статью, где защита высказывается в адрес Дмитрия Кожеватова, о том, что он позирует с битой. Защита рекомендует посмотреть на его действия, оценить его биографию. Но в данной ситуации Дмитрий никаким образом не заставил усомниться в своей добропорядочности или честности. Каких-то оскорблений не высказывал, не публиковал. Запрещенную символику не выкладывал. Зачем вы тогда акцентируете на нем внимание? При чем здесь Кожеватов? Такие высказывания не добропорядочны и это как минимум. Давайте вернем фокус внимания с Кожеватова на человека, который привлекается к ответственности.

По поводу публикации запрещенной символики вашим доверителем. Он недавно почистил страницу, но на ней были, так скажем, фотографии овеянные тюремной романтикой. Человек, который уважает закон, не будет такое публиковать. Он публиковал их достаточно давно, как и Мамедов. Например, как я понимаю это был кадр из фильма или сериала, в кадре некто выбрасывает с балкона человека в полицейской форме: там видны погоны, звездочки. Что Вы можете сказать по поводу этих фотографий?

Таких фотографий я не видел. Если взять за основу ваши слова и предположить, что вы эти фотографии действительно видели, то этот вопрос нужно задавать Дмитрию. Мое отношение к публикации таких снимков, как профессионала, как адвоката — нейтрально. Я защищаю человека, которого я знаю, как личность, как человека у которого есть положительные черты. Скажу просто: Дмитрий — добропорядочный человек. Сейчас он социализирован. У него есть работа, квартира, машина — все, как положено. Он ведет добропорядочный образ жизни. Вдобавок, я не думаю, что одна фотография в интернете может характеризовать человека.

Вы в курсе, что для оплаты ваших услуг Кожеватов создавал сбор?

Я слышал, но не принимал в этом участия.

Как вы к этому факту относитесь?

Насколько я знаю, инициатором этого сбора был не Дмитрий. Ему помогали люди со стороны. Более того, по уголовному делу, где он проходит свидетелем, мы заключили соглашение. По этому соглашению у нас стоит довольно несущественная сумма оплаты. Я не могу рассказать в подробностях, потому что мы не обговаривали это с моим доверителем. Я не могу выполнять свои обязательства, как адвокат, на безвозмездной основе. Это мне запрещает закон. Но по уголовному делу я представляю его за деньги, которые вызывают улыбку. Я делаю это из благих побуждений и добрых намерений. Просто хочу помочь Дмитрию и отстоять интересы оскорбленного народа.

А что стало с этими деньгами?

Дмитрий получил деньги, которые для него собрали, я рекомендовал сохранить их. Мало ли, вдруг какие-нибудь судебные издержки возникнут. Я пока не буду распространяться, по какому делу. Деньги в целости и сохранности, они находятся в его распоряжении. Он их не трогает. Я советовал ему отдать деньги в любой из благотворительных фондов после окончания процесса.

Выходила ли с вами на связь диаспора? Знакомы ли вы со своим визави, Амилом Аббасовым?

Представители диаспоры со мной на связь не выходили. Я думаю, что они и не будут этого делать. Мне кажется, у них нет необходимости в этом. С Амилом Аббасовым я знаком заочно. В судах наблюдали друг друга, виделись, но до сегодняшнего дня в одних процессах не участвовали.

С Раей или Самиром Мамедовыми вы виделись?

Нет.

Вы, как адвокат, как профессионал, как видите исход этих дел: и уголовного и административного?

Я как адвокат, не должен прогнозировать исход. Какое решение примет суд: жесткое или мягкое, будет зависеть в том числе и от работы защиты. Тут роль сыграют и характеристики Мамедовой. Я видел из интервью моего визави, что она характеризуется, якобы, отрицательно. Если это правда, то меры ответственности будут жестче. Но мое мнение — защита должна стараться, чтобы представить человека в хорошем свете. Так обвиняемая будет привлечена к более мягкой ответственности. Прогнозов пока давать не буду.

Мамедовой угрожали. Как вы считаете, что необходимо делать, чтобы такого не повторялось, чтобы человеку, который оступился, не поступали угрозы?

А угрожали, насколько я помню из интервью моего коллеги, ей сами азербайджанцы?

Ей угрожали в том числе люди, которые к диаспоре не имеют совершенно никакого отношения.

Я, наверное, скажу как человек, а не адвокат. Многое здесь зависит от конкретного человека. Если человек следит за тем, что он говорит и думает, то он будет меньше притягивать к себе такого рода проблемы. Я думаю, чтобы избежать таких историй, необходимо укреплять отношения с диаспорами. Я думаю, что все люди должны жить дружно! Россия — многонациональная страна и у меня есть масса достойных знакомых и друзей абсолютно разных национальностей. Нам однозначно нужно больше терпения и уважения друг к другу. Если бы Мамедова была чуть уважительнее к окружающим, то с ней бы этого не произошло. При этом, думаю, что переходить на угрозы расправы не нужно. Я надеюсь, человек осознал свою ошибку и органы власти исполнят свои должностные обязанности и в случае необходимости привлекут к ответственности.

В этой истории большое участие приняли националисты: как умеренные, так и радикальные. Было множество призывов: изгнать, лишить гражданства, уничтожить. Азербайджанцы, как оказывается, тоже повели себя далеко не дружелюбно. Как Вы считаете, это оправданная реакция?

Мы живем в цивилизованном обществе. Такому обществу верховенство закона позволяет достигать определенных результатов. Для себя я давно усвоил — мораль в нашем обществе это и есть закон. Право — мораль цивилизованного общества. Если мы живем на территории России, то мы должны чтить ее законы. Подвергать любого человека насилию, не важно, что тот совершил, как минимум негуманно, а как максимум — незаконно. Я поддерживаю мнение, что все проблемы должны решаться в рамках закона. Как сказал великий классик — за преступлением всегда следует наказание и оно должно быть соответствующим преступлению. Что бы не было совершено — решение должны принимать уполномоченные органы. Это будет объективно и правильно.

У вас с Амилом Аббасовым получается прям концептуальное противостояние. Он вспомнил Грибоедова с его «А судьи кто?», а вы вспомнили про Достоевского с «Преступлением и наказанием».

(Смеется) Да, если можно добавить по поводу моего коллеги: я ни в коем случае не высказываюсь о его работе и не комментирую его деятельность. Я просто хочу расставить акценты. На мой взгляд, разговор о Кожеватове это смещение фокуса внимания.

У меня закончились вопросы для вас. Если есть что-то, что вы хотели бы сказать — пожалуйста.

Я хотел бы сказать, что мне не интересен и не нужен какой-то пиар. Мой главный мотив, который побудил меня дать это интервью — интересы моего доверителя и только. С моей стороны это просто ответ моему коллеге. Ну, а людям, которые будут это читать, я бы хотел сказать, что справедливость есть, она существует. И самое главное, что может сделать адвокат — добиваться справедливости и истины. Тогда наше государство постепенно будет становиться лучше.

Каждый человек и каждый гражданин должен добиваться справедливости. Это будет не резко, не быстро. Резко и быстро, как предлагали наиболее радикально настроенные люди, бывает очень больно, кроваво. Это не остается безнаказанным. Если каждый человек в нашей стране будет делать такое, тогда Россия со временем действительно станет правовым государством. Мы уже сейчас сделали многое за прошедшие двадцать лет. Я заметил, как изменилось наше государство. В течение следующих двадцати лет нам нужно совершить ровно такой же рывок, укрепить правовые основы своего государства.