Почему ХМАО надо сравнивать с Аляской, а не с Канадой и Норвегией

Сколько раз вы слышали сравнения российского севера с зарубежным — чаще всего не в пользу отечественного? «Вот в Норвегии тоже холодно, но там все обустроено и красиво, почему у нас не так?» — задаются вопросом жители городов Югры. 

А справедливо ли вообще сравнивать Западную Сибирь с Норвегией, Канадой, Швецией или Аляской? Или это другое? Мы спросили об этом экономгеографа Надежду Замятину — одного из самых больших специалистов по северным регионам России. Она объяснила, как сравнивать города и регионы в разных частях света, с какой зарубежной территорией мы можем сравнивать ХМАО и чему можем научиться у северян-иностранцев

Российский север — уникальное явление

Северные регионы России сложно сравнить с зарубежными, потому что есть специфические особенности. Во-первых, в наших городах многолюдно. Это нонсенс для холодных регионов, тем более, для арктических. 

Большинство северных городов за границей — очень маленькие, примерно как Пойковский в ХМАО. В центральном городе Аляски, Джуно, живет всего 30 тыс. человек. Столько же — в самых крупных городах на севере Канады: в Йеллоунайфе, Уайтхорсе в официальных границах. В норвежском Тромсе — около 78 тыс. жителей. Поэтому даже скромный Ханты-Мансийск с населением 112 тыс. человек будет гигантом практически для любого заграничного севера. Городов с населением более 100 тысяч (как Нижневартовск и Нефтеюганск) в сопоставимом с Югрой климате нет больше нигде, кроме как в России.

Это объясняется второй особенностью наших северных городов — они куда больше заточены на промышленность, чем западные, живущие как административные центры или университетские города. 

«Таких залежей, как в Югре, в мире просто нигде нет на севере. На Аляске есть крупное нефтегазовое месторождение Прадхо-Бэй, но оно одно и осваивается вахтой. А в ХМАО же таких несколько. Низкая производительность труда требовала от СССР больше рабочей силы для освоения месторождения», — объясняет доцент географического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, ведущий научный сотрудник факультета городского и регионального развития НИУ «Высшая школа экономики» Надежда Замятина.

В обозримом будущем это может стать проблемой, над решением которой уже несколько лет работает весь округ: даже самые большие месторождения имеют свойство истощаться, а города при них — стремительно беднеть. 

Третья черта российского севера — привилегированность. «Это уникальная ситуация, потому что у нас первые льготы для жителей севера были введены еще в 19 веке. В Канаде объем помощи на порядок меньше. Речь идет о небольших налоговых вычетах за каждый день, прожитый в зоне севера, и за сумму, потраченную на проезд в отпуск, но только до крупного населенного пункта — например, как от Белоярского до Ханты-Мансийска. А дальше вы и другие жители страны в абсолютно одинаковых условиях». 

С чем сравнивать ХМАО

Привычным считается сравнивать города по географической широте, но на самом деле это не совсем корректно, отмечает Надежда Замятина: «В северном полушарии на обоих материках чем восточнее, тем холоднее. На широте Москвы в восточной Канаде уже тундра. Районы БАМа, приравненные к Крайнему Северу, тоже находятся на широте Москвы. А на западе и Северная Америка, и Евразия намного теплее из-за теплых морских течений».

Так, например, Сургут находится на 60-й параллели — как Магадан, Осло, Хельсинки и Санкт-Петербург. И если в Сургуте средняя температура января составляет –20 градусов, то в Осло — чуть ниже –2. 

Точнее определиться с объектами для сравнения помогут другие характеристики: например, численность населения, функции города и транспортное устройство (потому что отсутствие дорог круглогодичного пользования сильно влияет на экономику). 

Не меньшую роль играет исторический контекст. Мировая тенденция всего севера заключается в том, что города, возникшие в начале 20 века, жили автономно, в условиях ограниченной доступности, и были вынуждены развивать самые разные функции. А вот северные города 1960–1980-х чаще становились монопрофильными — то есть зависели от одной сферы производства.

Поэтому ХМАО легитимно сравнивать с Аляской, считает Замятина. Более того, по словам исследовательницы, история наших регионов похожа:

«Аляска только в 1959 году стала отдельным штатом, ранее такого статуса у нее не было. Эта эмансипация отчасти похожа на то, что было в ХМАО в 1990-х, потому что статус Югры тоже тогда повысился». 

Аляска и ХМАО: общие успехи и неудачи

По словам Замятиной, первый губернатор ХМАО Александр Филипенко вдохновлялся опытом Аляски, когда работал в Югре. Судя по всему, это действительно так: в 1990-2000-х Филипенко встречался с первым губернатором Аляски Уолтером Хикелем и был председателем международной ассоциации «Северный Форум», секретариат которой находился на Аляске, в городе Анкоридже.

Замятина предполагает, что именно по образу аляскинского Филипенко создал Фонд поколений Югры. Предполагалось, что эти деньги будут обеспечивать югорчан, которые достигли совершеннолетия. Но фонд оказался в центре скандала — власти признали ошибкой инвестиции, которыми занимались его руководители. Выяснилось, что фонд вообще не резервировал средства для исполнения гарантий: соответствующих статей в документации организации не нашлось.

На Аляске же идея с фондом сработала, но тоже не идеально. Предполагалось, что деньги будут тратить, чтобы улучшать регион. Но в итоге средства из общей копилки просто стали выдавать в виде дивидендов каждому жителю. 

«Изначально фонд должен был работать на общее благо, в частности, на развитие образования. Но деньги стали выдавать жителям, и это сыграло с Аляской злую шутку. Когда в 2019 году упали цены на нефть, перед губернатором штата встал вопрос, за счет чего эти дыры покрывать: либо выплачивать людям меньше дивидендов, либо сокращать расходы — например, на содержание университета штата. И, убоявшись гнева избирателей, власти срезали финансирование университета, на 40% сократили персонал», — рассказывает Надежда.

Зато, вдохновившись опытом Хикеля, Александр Филипенко смог улучшить качество жизни в округе, уверена исследовательница:

«Тогда были сделаны очень важные шаги в формировании стабильной экономической базы на будущее. Много было вложено в культуру, образование, транспортную сеть, что очень созвучно с работами Хикеля, который ратовал за строительство дорог как залог экономического процветания Аляски. В Югре это даже лучше получилось, чем на Аляске, потому что там условия строительства чуть суровее».

Сравниваем ключевые города регионов

У Сургута, самого большого города ХМАО, на Аляске тоже есть брат-близнец — Анкоридж. Они оба являются главными экономическими центрами, но не столицами, оба находятся на одной параллели, даже расти они стали по одной и той же причине — из-за открытия неподалеку нефтегазового месторождения.  

И Анкоридж, и Сургут — своего рода плацдармы для освоения своих регионов. Даже их население сопоставимо. Единственное весомое отличие города на Аляске — тот является портом. 

Назвать параметры, по которым можно оценить уровень успешности Анкориджа и Сургута, трудно. В этом уравнении слишком много переменных, которые нужно учесть: «Критерии качества жизни у всех разные. Если ценность в свободе, то нужно смотреть одни критерии, если приехал за заработком — то другие. Я не уверена, что есть какие-то единые критерии для сравнения», — говорит Надежда Замятина. 

Тем не менее, обобщенные выводы об экономической состоятельности сделать можно. Например, валовый внутренний продукт (ВВП) Сургута в 2022 году составлял 65 млрд долларов. ВВП Анкориджа вдвое меньше — около 28 млрд долларов.

При этом, на 2023 год средняя зарплата за месяц Сургуте составляет около 1,2 тыс. долларов, а в Анкоридже — чуть больше 4 тыс. долларов. Но и цены соответствующие. В Сургуте однокомнатная квартира размером 50 кв. м обойдется в 6,5 млн рублей в среднем, а дом в пригороде может стоить и 24 млн рублей. Жилье в Анкоридже стоит в пересчете на рубли в среднем около 30 млн — речь, как правило, об отдельном доме. 

В Сургуте один из самых низких уровней преступности в регионе и почти вдвое ниже среднего по стране. В Анкоридже с этим дела обстоят хуже: в городе совершается чуть больше 1000 преступлений на 100 тыс. человек, в то время как средний показатель по стране — 204 преступления. 

«Вы знаете, как ни странно, в Анкоридже есть довольно бедные кварталы, почти гетто, — рассказывает Надежда Замятина. — Меня даже предупреждали, что там опасно. Застройка там, в целом, похожа на нашу типовую, хотя немного есть и откровенных трущоб пострашнее наших деревяшек. Но страшнее, как я понимаю, социальная среда: меня там несколько раз спросили, что я тут делаю, такая белая и благополучная, и просили дать местным работу — прямо вот на улице. А район госпиталя для коренных жителей Аляски — просто кошмар с десятками бомжей по тротуару. Югра чище и безопаснее однозначно, даже, пожалуй, в не самых благополучных районах».  

При этом в Анкоридже низкий уровень бедности и безработицы, высокий уровень населения с высшим образованием (почти на 15% выше, чем в среднем по США) и сильный вуз — University of Alaska Anchorage.

Неубиваемое преимущество

«Аляска — последний фронтир» — это и официальный лозунг, и особая институциональная среда штата. Аляска известна всем как штат с минимальным вмешательством государства в жизнь простого человека. Туда едут те, кто хочет самостоятельности. Да, ты сам будешь строить дом, прокладывать канализацию и чистить снег, но и решать свою судьбу будешь сам», — рассказывает Надежда Замятина. 

Она уверена, что эта уникальная среда, которая дает большую самостоятельность людям, как ни странно, и привлекает кадры на север. В 2019-м Замятина общалась с вице-мэром Фэрбанкс-Норт-Стар Боро — главой района вокруг города Фэрбанкс, если провести аналогию. Он жаловался, что власти пытаются советовать местным жителям, как нужно строить на севере, но люди их буквально посылают со словами: «Мы приехали сюда, чтобы быть свободными от чиновников». «И да, — развел он руками, — такая у нас на Аляске культура, мы обязаны не вмешиваться в их жизнь. Мы понимаем, что через несколько лет будем их всех спасать, но мы обязаны дать им самим набить шишек». 

Это служит фактором привлечения в регион людей, которые ценят возможность жить по собственному усмотрению. Такая категория людей есть и в России. Надежда Замятина приводит пример исследования, которое проводилось несколько лет назад на Сахалине, где хотели построить новый город:

«Мои коллеги проводили социологическое исследование по поиску людей, которые были бы готовы поехать на край света в прямом и переносном смысле. Такие люди нашлись, и их главной ценностью оказались свобода и самореализация. Предприниматели были готовы ехать за свободой от проверок, преподаватели — за большей свободой формирования программ обучения, за безвизовой связью с Японией».

Гипотетически Югра могла бы стать территорией с таким преимуществом. Север долгие годы был местом, куда люди ехали за возможностью самореализации. Однако сейчас сырьевые регионы очень зарегулированы федеральными властями.  «Наталья Зубаревич постоянно говорит, что у нас безумная централизация налогов. Я бы добавила, что у нас еще и централизация мозгов. Считается актуальным только то, что задано федеральным уровнем. Но он на то и федеральный, он не видит местных проблем с комарами и болотами», — считает Замятина. 

Штаты в США имеют большую автономность, и там специфика культурной среды, духа территории подкреплена спецификой регионального законодательства. Однако это не значит, что в России не получится сделать ничего подобного. В частности, можно поддерживать инициативных людей. Взаимодействовать с такими людьми властям помогают, например, Агентства развития города, как в Мончегорске или Норильске. Там структуры созданы при поддержке «Норникеля» — главной компании в этих городах.

«Абы на что им денег не дают, но хорошие проекты всегда поддерживают, так что это хороший пример», — уверена Надежда Замятина. 

В ХМАО это, кажется, тоже понимают. Здесь создали целый департамент молодежной политики, гражданских инициатив и внешних связей, в котором работают более 70 человек. Ведомство ищет людей с  хорошими идеями, помогает открыть некоммерческие организации (НКО) и финансирует проекты грантами.

Например, департамент ежегодно вручает югорским общественникам премию «Признание» за лучшие инициативные проекты, организует просветительские лекции и помогает волонтерам. В 2022 году в ведомстве отчитались, что благодаря их работе в ХМАО за год появилось больше 60 новых НКО. Всего их в регионе, по данным на 2023 год, более 2,5 тыс.

При правильном подходе именно специфическая культура, поддерживающая самостоятельность, поможет Югре привлечь новых активных жителей, заинтересованных в развитии. Той же Аляске это дает, по словам Замятиной, «неубиваемое культурное преимущество перед остальными»: регион четко связывает ценности своих жителей и возможность эти ценности реализовать.