«К религии относятся серьезнее, чем к работе»: как российский нефтяник работал в Судане

NEFT познакомилась с 27-летним инженером нефтесервисной компании, который на условиях анонимности согласился рассказать о своем опыте работы в Республике Судан. Его историю о страхе за свою жизнь, особенностях менталитета и тяжелой для приезжих еде пересказал наш корреспондент.

С собой прихватил пакет таблеток

Я работаю в нефтесервисной компании старшим технологом по зарубежному рынку. Периодически у нас бывают иностранные командировки. Длятся они, как правило, месяц. Я уже был в нескольких странах, Судан — не первая моя командировка. 

Для поездки нам нужна была виза, которой занималась компания, и свежий ПЦР-тест. Каких-то особенных прививок не нужно было. Я сначала переживал за желтую лихорадку, но, как выяснилось, прививку от нее нужна только в Южном Судане. 

Мне порекомендовали взять с собой брюки и рубашку с длинным рукавом для работы, потому что там от местных насекомых можно чем-нибудь заразиться. Например, малярией.

Еще с собой был целый пакет таблеток, потому что меня предупредили, что там очень острая пища, которую тяжело есть. Мой коллега, например, наелся такой еды и потом ходил к местному фельдшеру — желудок не выдержал. Ему прописали таблетку, и на следующий день был как огурчик.

Отрасль в Судане

Нефтянка там в упадке. В начале 2010-х страна в результате конфликта распалась на Республику Судан и Южный Судан. Это разделение сильно повлияло на нефтяную промышленность. Южному Судану перепали очень жирные объекты, но развитие там отстает даже от севера. 

А в Республику Судан в свое время зашел Китай, скупив там большую часть акций. Местные пытаются выкупать компании обратно, чтобы вытеснить китайцев. При этом в производство денег не вкладывают. Просто добивают старое китайское оборудование. Как следствие, добыча в этой стране падает. За последние пять лет объемы там сократились вдвое.

Работают по пять часов в день

Я работал в лаборатории, мы там делали подбор деэмульгатора. В общем-то, моя работа была такой же, как в России. Но вот распорядок дня там очень сильно отличается от нашего.

Завтракают там все в шесть утра. Рабочий день начинают в семь утра и трудятся до девяти. После у них молитва (там проповедуют ислам) и большой перерыв до двух часов. С двух до четырех они снова работают, а потом рабочий день заканчивается. 

В сумме за день едва ли наберется пять часов работы. Потому что если надо сделать перерыв на молитву, человек без разговоров может просто взять и уйти. У них к религии относятся серьезнее, чем к работе. Если у нас работник позволил бы себе так работать по пять часов в день, он бы долго не проработал. А там это нормально. 

Английский в Судане знают, но, так как страна арабская, практически никто на нем не говорит. Поэтому мы говорили, в основном, через переводчика с арабского. 

Строгий ислам и сильная коррупция

Жители Судана — не очень исполнительные работники.  Они могут сколько угодно обещать что-то привезти или сделать работу, но в итоге ничего не выполнить. Даже есть такая особенность, о которой меня предупреждали — это такая шутка среди тех, кто бывал в Судане. Если местный говорит «Иншаллах, сделаю», то не надо верить — он не сделает. Они этой фразой как бы перекладывают  ответственность с себя на высшие силы, на Аллаха. Хитрый выход из ситуации.

Но в плане религии там все строго. Я вот сам татарин, тоже мусульманин. Но в Судане мусульман гораздо больше, и там эта религия больше развита. Там серьезно придерживаются канонов. 

И я еще одну неприятную деталь заметил: там сильно развита коррупция. Сам стал невольным участником этих событий. Полицейский на улице остановил нас и не отпускал до того, пока мы не дали ему на лапу. Местные сказали, что это в порядке вещей:  раз в месяц, когда у полицейских перед зарплатой заканчиваются деньги, они начинают обирать население. 

Чуть не попали в перестрелку

До работы и обратно мы ездили с конвоем: спереди и сзади нас ехали Toyota, в кузове которых стояли за пулеметами бойцы. Все передвижения у нас были  под охраной. Объект тоже охранял отряд из пяти солдат, они были вооружены пулеметами, автоматами. Все серьезно. 

И не зря. Однажды, когда мы ехали в отель с работы (это было в столице страны Хартуме), навстречу нам с оружием выехали три автобуса военных. Как выяснилось, неподалеку от нас началась перестрелка. Было страшно, но уже не в первый раз.

Помню, наш рейс, когда мы только летели в страну, задержали из-за напряженной обстановки. Как потом выяснилось, там убили 17 человек в тот день. Так что прилетел я уже настороженный. Думал, лишь бы вернуться живым и здоровым.

Вагончики лучше, чем в России

На самом объекте мы жили в вагончиках. И, признаюсь честно, они там получше, чем наши российские. У них нет, как у нас, восьмиместных вагончиков. Только четыре места максимум. При этом в каждом вагончике отдельный душ, отдельный туалет. Мне это понравилось. Потому что, когда я был на Ванкорском месторождении, там были условия хуже. Туалет на улице, баня на улице. 

Климат тоже, кстати, не показался тяжелым. Да, там было 35 градусов, но это не такая жара, как у нас. Будто легче переносится. Но под конец командировки у меня вылез герпес — видимо, иммунная система ослабла из-за этих температурных изменений. Таких резких перепадов поэтому лучше все-таки не делать.

Зарплата вдвое больше российской

В Судане я получил вдвое больше за месяц работы, чем в России — 200 тыс. рублей. Это круто, что компания дает нам такую возможность — посмотреть на зарубежный опыт и при этом подзаработать. 

Своих расходов никаких у меня не было, все оплатила компания. Даже если что-то потратил из своего кармана, потом компании предоставляешь чеки или иным способом доказываешь, что потратился. И эти расходы покрываются. 

Работа в Судане дала мне, разумеется, новый зарубежный опыт. Теперь мне бы хотелось попасть в ОАЭ и посмотреть на их уровень развития нефтянки. Потому что в Судане, как я говорил, пока все только хуже и хуже.